Тварь скалила зубы и злобно шипела, обдавая меня своим зловонным дыханием. Это была обезьяна и одновременно чтото другое, а инопланетная чужеродность во взгляде этого существа заставляла кровь сворачиваться в жилах. Обезьяна сдернула с моей головы кепку.
Я попытался ударить ее стволом пистолета, но промахнулся, и тварь, не выпуская кепки, спрыгнула на землю. Я нанес сильный удар ногой, и на сей раз он достиг цели, выбив кепку из лап маленького ублюдка. Резус с визгом подлетел в воздух, тяжело грохнулся на землю и тут же скрылся в тумане. Я позвал его обратно, но он не послушался. После этого передо мной снова возникли огромные очертания вожака. Пес заскулил и вернулся ко мне. Я поднял с земли кепку, но не стал надевать ее на голову, а смял и сунул во внутренний карман куртки. Дрожа всем телом, я пытался уверить себя в том, что со мной все в порядке, поскольку обезьяна не укусила меня.
Если бы ей удалось меня поцарапать, то сейчас у меня бы саднило лицо или руки, а я ничего похожего не ощущал. Нет, царапин на мне тоже не было. Даже если обезьяна была переносчиком болезни, передающейся через кровь или слюну, я не мог ею заразиться. Однако в тот момент, когда тварь сидела у меня на груди, я ощущал ее омерзительное дыхание. Так что если инфекция могла передаваться по воздуху, то у меня на руках уже находился билет в один конец на маршрут в покойницкую. Услышав позади себя слабое звяканье, я обернулся и обнаружил, что ктото неразличимый тащит в туман мой велосипед. Его волочили, не поднимая с земли, педаль загребала песок, и я видел уже только заднее колесо.
К тому моменту, когда я подскочил и вцепился в него одной рукой, велосипед успел скрыться в тумане почти полностью. Между невидимым похитителем велосипедов и мной состоялся короткий поединок, в котором я одержал блистательную победу. Судя по всему, скрываясь в густой пелене, мне противостояла пара резусов, а не их здоровенный вожак. Орсон подбежал поближе ко мне и, заметно нервничая, еще раз опорожнил мочевой пузырь, избавляясь от остатков выпитого пива. Меня, признаться, удивлял тот факт, что я сам не обмочил штаны.
Некоторое время я хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Меня била такая крупная дрожь, что пистолет, хоть я и держал его обеими руками, выписывал в воздухе причудливые вензеля. Вскоре, однако, я немного успокоился. Сердце мое стало биться не так часто и уже не грозило сломать мне ребра. Словно остовы кораблейпризраков, в противоестественной тишине мимо меня нескончаемой флотилией проплывали серые клубы тумана. Никакого визга или шипения.
Ни дуновения ветра, ни шума прибоя. Покой вокруг меня ничем не нарушался, и произошедшее столкновение с обезьянами должно было казаться мне все более нереальным, однако произошло обратное. С каждым мгновением воспоминания о нем приобретали все более яркие краски, и я даже начал думать, что страшные желтые глаза не просто запали мне в память, а оставили зарубку на моей душе. Наконец стало ясно, что игра по крайней мере сейчас окончена. Я не сомневался в том, что обезьяны продолжают следить за нами, хотя и с большего расстояния, нежели прежде. В тумане не было видно крадущихся силуэтов, но они попрежнему находились там. Мир погибнет не в огне. И не подо льдом. Конец, финиш, завершение всего, день обреченных, когда закрывается последняя дверь и навсегда гаснет свет. Полное, абсолютное, тотальное безумие! Я вновь и вновь пытался объять своим разумом все известные мне факты и выстроить их хотя бы в какоето подобие логической цепочки, но каждый раз ее разрушала огромная волна чегото неопределимого и непредсказуемого.
